— Он и так все время почему-то злится на меня, — пожала плечами Мадлен. — Но я не боюсь твоего брата, Адела. Он вспыльчив, но сердце у него доброе. Я в этом уверена, — добавила девушка, про себя моля Бога, чтобы в ее словах оказалась хоть доля истины. — А теперь пообещай мне, что не станешь больше тревожиться из-за того, что, возможно, носишь ребенка. Ты многое пережила, переволновалась, и в этом может быть причина того, что у тебя не было месячных. Мне кое-что об этом известно. Знаешь, Фрида, жена нашего дровосека, ужасно расстроилась из-за того, что ее сын свалился в колодец и его долго не могли оттуда вытащить. С мальчиком, слава Богу, все обошлось, но я слышала, как Фрида рассказывала другой служанке, что у нее потом два раза не было месячных. И та объяснила ей, что это оттого, что Фрида очень испугалась и сильно переживала. Позже выяснилось, что женщина оказалась права. А с Фридой потом все обошлось. Но если ты все же беременна, — продолжала Мадлен, — мы и это сумеем пережить. Не станешь же ты ненавидеть собственное дитя, ведь правда? — с тревогой спросила Мадлен. — Ведь ребенок так же невиновен, как и ты.

— Но он родится с черной душой — такой же, как у его отца, — прошептала девушка. — У них ведь будет одна кровь.

— Но если это так, значит, я обречена на муки ада — в точности как Луддон!

— Нет, ты совсем не такая, как твой брат! — возразила Адела.

— И твое дитя будет иным, чем этот негодяй Моркар. Вот увидишь, — уверяла ее Мадлен. — Ты полюбишь его и будешь учить делать только хорошее. Когда он подрастет, то все поймет. — Вздохнув, Мадлен пожала плечами. — Но может, ты вовсе и не беременна, так что лучше давай оставим этот разговор. По-моему, ты очень устала. Поскольку твою комнату еще надо привести в порядок, ты можешь пока спать у меня. А я найду себе постель.

— А когда ты поговоришь с Дунканом насчет того обещания?

— Завтра же. Я вижу, как это важно для тебя, так что не беспокойся.

— Не хочу, чтобы ко мне еще когда-нибудь притрагивался мужчина, — вдруг прошептала Адела сдавленным голосом.

Мадлен испугалась, боясь, что девушка вот-вот опять заплачет.

— Ш-ш-ш… — успокоила она ее, плотнее укутывая одеялом. — Отдыхай. Все обойдется.

Адела улыбнулась: ей нравилось, что кто-то о ней заботится.

— Мадлен! Мне очень стыдно за то, что я так ужасно обращалась с тобой. Если бы это могло помочь, я поговорила бы с Эдмондом, чтобы он упросил Дункана отпустить тебя в Шотландию.

Мадлен обратила внимание на то, что Адела намеревалась поговорить не с самим Дунканом, а со средним братом. Это лишь подтвердило ее догадки о том, что девушка боится барона.

— Но, признаться, мне не хотелось бы, чтобы ты сейчас уезжала отсюда, — вздохнула Адела. — Мне было тут так одиноко. Ты, наверное, сочтешь меня эгоисткой за такие слова?

— Нет, это хорошо, что ты сказала правду, — возразила Мадлен. — Мне это нравится, потому что я сама в жизни никому не солгала.

— Ни разу? — недоверчиво спросила Адела.

— Во всяком случае, не припомню, чтобы я когда-нибудь говорила неправду. И обещаю тебе, что останусь здесь, пока ты во мне нуждаешься. Вдобавок у меня нет ни малейшего желания путешествовать в такую ужасную погоду.

— Но ведь тебя тоже обесчестили, Мадлен. Во всяком случае, все так подумают…

— Не знаю, что ты имеешь в виду. В любом случае ни одна из нас не виновата в том, что с ней произошло. В душе мы обе — честные девушки. А для меня это главное.

— Ты так необычно ко всему относишься, — промолвила Адела. — А я-то думала, что ты должна ненавидеть всех Векстонов.

— Вообще-то твоего старшего брата трудно полюбить, — призналась Мадлен. — Но я не испытываю к нему ненависти. Знаешь, здесь я, пленница, чувствую себя в безопасности. Удивительно, но это правда и о многом говорит. — Мадлен нахмурилась, удивившись собственному признанию. «Пожалуй, мне стоит как следует все обдумать», — решила она про себя. Похлопав Аделу по руке, Мадлен направилась к двери.

— Но ты не сделаешь какой-нибудь глупости в отношении Моркара? — донесся до нее голос Аделы.

— Почему ты об этом спрашиваешь? — с недоумением спросила Мадлен.

— Я видела, как изменился твой взгляд, когда я рассказывала о нем, — ответила Адела. — Правда не сделаешь? — настойчиво переспросила она, похоже, опять испытывая страх.

— У тебя слишком развито воображение, — заметила Мадлен. — Правда, в этом мы с тобой похожи, — добавила она, избегая говорить о Моркаре.

Ее уловка удалась — Адела вновь заулыбалась.

— Думаю, этой ночью кошмары не будут преследовать меня. Я слишком устала. И тебе лучше поскорее лечь, Мадлен. Ты должна хорошо отдохнуть перед разговором с Дунканом.

— Ты думаешь, разговор будет таким трудным? — улыбнулась Мадлен.

— Да нет, — возразила Адела. — Мне кажется, ты можешь добиться у Дункана любого обещания.

Господи, его сестра говорила так уверенно!

— Я же замечала, как Дункан смотрит на тебя, — продолжала Адела. — И потом, ты спасла жизнь Джиларду, я слышала, как он рассказывал об этом Эдмонду. Напомни Дункану про этот случай, если он вздумает тебе отказать.

— Хорошо. Спи, Адела.

Мадлен уже хотела было закрыть дверь, как до нее опять донесся голос девушки:

— Дункан никогда не смотрит на леди Элеанор так же, как на тебя.

— А кто такая леди Элеанор? — не сдержала любопытства Мадлен.

— Это женщина, на которой Дункан собирается жениться.

По спокойному лицу Мадлен было трудно узнать, как она отнеслась к этому сообщению. Девушка лишь кивнула в знак того, что слышала Аделу.

— Что ж, хорошо, но мне жаль ее. У нее будет немало забот, когда она поселится рядом с Дунканом. Не обижайся, Адела, но по-моему, твой брат слишком высокомерен и характер у него трудный.

— Я сказала только, что он собирался жениться на ней, — добавила Адела. — Но теперь он не сделает этого, Мадлен.

Мадлен не ответила. Закрыв за собой дверь, она пересекла лестничную площадку и разрыдалась.

Глава 11

Мадлен не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел ее плачущей. Оставив Аделу в своей комнате, она еще не решила, куда отправится ночевать; к тому же ей хотелось в тишине все хорошенько обдумать.

Девушка пошла было в зал, но, подойдя к дверям, услышала голос Джиларда, который с кем-то разговаривал. Тогда она проскользнула к следующей лестнице, сняла с крюка свой плащ, приотворила тяжелую дверь и вышла из замка.

Стоял пронизывающий холод. Закутавшись поплотнее в плащ, Мадлен побежала по дорожке, ведущей к озеру. Все вокруг было залито таинственным лунным светом. Когда ей показалось, что она уже достаточно далеко от замка, Мадлен прислонилась к каменной крепостной стене и вновь горько разрыдалась. Слезы ручьями лились из глаз, сердце разрывалось на части. В конце концов от расстройства ее одолела икота.

Но злость не проходила.

Едва начав свою историю, Адела уже не могла остановиться и рассказала ей все. Мадлен не подала виду, до какой степени ее поразили откровения сестры барона. Стало быть, это Моркар! Этот подонок не менее виновен, чем Луддон, но никто и представления не имеет о его роли в совершившемся гнусном деле!

— Что ты здесь делаешь? — внезапно раздался громкий окрик.

Мадлен судорожно сглотнула: неожиданное появление Дункана напугало ее до полусмерти.

Девушка хотела отвернуться от него, но барон схватил ее за плечи, поднял вверх ее подбородок и заставил взглянуть себе в глаза.

Лишь слепец мог не заметить следов слез на лице Мадлен, и, едва Дункан дотронулся до нее, слезы с новой силой брызнули из ее глаз.

Векстон прижал Мадлен к груди — казалось, ему доставляет удовольствие обнимать ее и нежно успокаивать. Видно, он только что вылез из воды, потому что волосы его были мокрыми. Да и Мадлен, поливая его грудь слезами, добавляла сырости.